Апрель 1961

Наконец-то! Первое свиданье
Не в утопии, не в царстве грёз.
Первый человек и мирозданье
Встретились надолго и всерьёз.

И глядят, глядят они друг другу
В зоркие весёлые глаза –
Там, где только звёзды шли по кругу;
Там, где не гуляла и гроза;

Там, где только мгла и холод волчий,
Только чёрный бархат пустоты, –
Человек и мирозданье молча
Перешли, как равные, на «ты».

Сколько неизвестных и опасных
Перевалов сделано впотьмах!
Сколько честных проб и формул ясных
Прочно отчеканилось в умах!

Как мужали замыслы, как зрели…
Вот оно! Свершилось. Удалось
И для нас двенадцатым апреля
Раннее то утро назвалось.

Наш народ за то вам благодарен
И за то полюбит вас навек,
Юрий Алексеевич Гагарин,
Необыкновенный человек,

Что вы шли в пространство мировое,
Как идут в атаку, в полный рост.
И когда, завидуя и воя,
Скорость звука поджимала хвост;

И когда земное тяготенье
Шло на убыль и сошло на нет
И земля, подёрнутая тенью,
Стала только ближней из планет;

И когда над Африкою утро
Резко вам ударило в глаза
И звучал в кабине вашей утлой
Резкий пеленг: «Взять на тормоза»,

Вы не знали страха и унынья,
По-солдатски подвиг отслужив.
Будет ваше мужество отныне
Эталоном жизни тем, кто жив.

2
Не рекламной написан кистью
В небоскрёбную высоту,
Не сухой привязан корыстью,
На текущем не лёг счету
Подвиг первого космонавта.
Отчего же он удался?
Оттого, что в нём дышит правда,
Сотням глаз открытая вся.

Это правда, прошитая светом
На багряном шелку знамён.
Это правда – вся власть Советам!
Больше нет у неё имён.
Её праведный путь не прерван.
На земле, куда ни взгляни,
Та же правда в шестьдесят первом.
Что и в наши юные дни.

Она рядом с Фиделем Кастро.
Большей ценности в мире нет
Ни у цента, ни у пиастра,
Ни в чеканке других монет.
Вот она в Анголе и в Конго,
Полноводная та река.
Бьётся громче огромного гонга
Сердце чёрного материка.

Ну так бейся же в лад с широким
Полноводьем буйным её,
Никаким не связано сроком,
Человечье сердце моё!
Не сдавай поста, моя старость…
У тебя ещё столько дел,
Столько дней впереди осталось…
Вот и всё, что сказать я хотел.


3
Кто, с одною вольной волей дружен,
Не поверил в чур-чура и небыль?
Кто, космат, и гол, и безоружен,
Молнию вчера похитил с неба?
Кто он, полубог или тиран?
Чья мотыга, чей прядильный стан,
Чей гончарный круг иль горн кузнечный,
Не в потустороннем, только здесь
Славятся добычей бесконечной
Мятежей, гипотез и чудес?
Это мы – в солёных каплях пота,
В чёрной саже, в чернозёме, в глине.
Обжигатели горшков – работа
Грязная для бога и богини,
А любой божественный их жест
Не для наших будней и торжеств.

Стрелы Громовержца и Перуна
Не загнали нас в тартарары.
Мы, Коперник и Джордано Бруно,
Разметали папские костры.

И когда анафемская пропасть
Под напором времени разверзлась –
Отступает старческая робость,
Действует мальчишеская дерзость!
Валится Бастилия. В багрец
Зимний одевается дворец.
Как архангелы трубят плакаты
Революционные азы.
И апрельских тезисов раскаты
Сжаты в политграмоте грозы

Это мы! Смотрите же в глаза нам,
В зоркие опасные сморите!
В нашем первородстве первозданном
Угадайте край на Уолл-стрите.
Но другим мы заняты трудом:
Обживаем завтрашний наш дом.
Вот он! Сквозь галактику, сквозь сонмы
Новых солнц, у космоса в гостях,
Мчится дальше лётчик невесомый
На предельных света скоростях.

Автор: Павел Антокольский